Партизан   полковник   Чернецов

(+3 февраля — 21 января 1918 года)

 

Первый донской атаман партизан полковник Чернецов, по образному выражению Виктора Севского, принадлежит к плеяде младших донских богатырей.

Во всех делах его всегда личность противопоставлена толпе, притом толпе не обычной, а опьяненной от самосудов, наэлектризованной революционными лозунгами.

Где Чернецов — там всегда какой-то особенный кавалерийский размах, нечто от Долохова, исключительное умение оценить обстановку, подчинить себе чужую волю, — везде, — будь то митинг, будь то лихой партизанский налет.

Таков стиль первого партизана и естественно, что тот, кто умел так подчинить себе ненавидящую толпу, не менее хорошо умел спаять партизан, мальчиков — кадет, студентов и гимназистов, в один монолит.

Всюду и везде, где появлялся отряд Чернецова, тысячи красных бежали перед десятками юношей, у которых, кроме винтовки в руках, был в душе порыв самого Чернецова.

— Партизан  полковника  Чернецова не боится смотреть смерти прямо в глаза, — срывая повязку  перед  расстрелом, кричит в лицо палачам 16-летний мальчик,  захваченный  красными в плен и до того бывший только неделю на фронте.

И этот мальчик не исключение — это дух Чернецова, дух его партизан.

— Я люблю красивую жизнь! — часто говорил 27-летний полковник, и разве это не был красивый подвиг — быть последним резервом Каледина в дни  всеобщего развала?

И разве не менее красивый подвиг — ценой жизни затеплить священный огонь Российской неугасимой лампады, свято пронесенной через Ледяной поход и Галлиполи?

Январь 1918 года был трагичен для Дона: застрелился генерал Каледин, а за неделю до его смерти погиб Чернецов.

14-го января он начал свой последний поход, взял Александро-Грушевск, Сулин и Зверево... 16-го партизаны двинулись на станицу Каменскую, где заседало самозванное правительство и откуда для переговоров с Атаманом являлся пресловутый Подтелков.

Там же находился полковник Голубов в роли «защитника угнетенных».

Но и тут, в преддверии смерти, Чернецов остается самим собой.

Сдавшись в плен с 30 партизанами и этим спасая весь отряд, он уже в плену, обманывая врага криком — «наши идут», дает возможность спастись части сдавшимся в плен партизанам [так в публикации] и падает сам, сраженный казачьей рукою.

Имя Чернецова свято чтится среди имен тех, первых и немногих, которые в самый трудный момент нашли силы и волю — организовать борьбу до конца, до потери собственной жизни.

В.

 

Часовой. — Иллюстрированный военный и морской журнал-памятка . №3–4. Париж, февраль 1929. С.8